и говорю я это не из тщеславия… Такого результата можно добиться и в случаях гораздо более серьезных…

Робер. Каких же именно?

Жак. Да вот, к примеру, если вас обокрали. Исчезла какая-нибудь вещь. Хотя в таком случае сомневаться не приходится: ее больше нет, вещь исчезла, испарилась… Только что она была и… пфф… все…

Ивонна. О, тут уж начинаются настоящие страдания. Просто глазам своим не веришь.

Жанна (с жаром). Да, да, это вы очень точно подметили: глазам своим не веришь.

Жак. Вот именно. И не следует им верить.

Пьер. То есть как?

Жак. А так. Отвлечься от мира вещей. Сосредоточиться на мире людей: вот он, человек, которого вы подозреваете, вор… Понаблюдайте за ним: какой у него чистосердечный взгляд. Открытый. Добрый. Повторяйте про себя: «Не может быть…» Вот, вот, именно с таким ошеломленным видом… Обычно так поступают все люди, когда им говорят: «Это он. Вещь, которая была здесь, исчезла, и только он мог…» Они стараются забыть об этом факте и смотрят на человека: «Не может быть… вещь найдется…» Более того, мне доводилось видеть и такое: им начинает казаться, будто вещи этой и вовсе не существовало. Галлюцинация. Мираж. Какая вещь? Знать ничего не знаем. Обман зрения. Фантасмагория.

Ивонна. Да, я тоже так поступаю. Иначе… О, мне так страшно…

Жанна. Приоткрываются бездны души. Смертоносные пары поднимаются… душат нас…

Венсан. А бывает и такое… люди начинают умолять… «Вы взяли ее: сознайтесь. Мне наплевать на вещь, я дарю ее вам, но сознайтесь…»

Пьер. Сознайтесь, Симона, умоляю вас…

Симона. Что такое? А! На вас опять нашло? Вы снова за свое?

Пьер. Да, нашло. Это возникло само собой, вдруг… Сомнений быть не может, это очевидная истина. Ничего не поделаешь, у меня стоит это перед глазами, и все тут. «Эпервье», отель «Эпервье». В Женеве. Вы же сами мне сказали… Это непоправимо, этого нельзя зачеркнуть… Это начертано вот здесь. Скажите же…

Ивонна. Довольно, Пьер.

Жанна. Я бы на месте Симоны…

Венсан. Вы переходите всякие границы…

Пьер. Симона, вы смеетесь, глядя на них? Ведь правда? Они кажутся вам такими забавными… Согласитесь, они очень трогательны… и простодушны… а может быть, трусливы… Но я-то, я-то вижу вас насквозь. Ваш взгляд исподтишка…

Люси. Ай-ай…

Жюльетта. В чем дело? Что за крик?

Ивонна. Это Люси. Она слишком чувствительна, бедняжка… Как хотите, но я ее понимаю… Можно подумать, что мы в сумасшедшем доме… Сюда, сюда… Не бойтесь, дорогая, это пустяки, не слушайте… заткните уши…

Люси. О, остановите его, неужели он не может замолчать… Мы не в силах… Я не в силах этого вынести…

Жак. Да, Пьер, помолчите. Утихомирьтесь. Мы вам не верим. Это неправда.

Пьер. Нет, ничего не выйдет. Сколько бы вы ни старались, факт остается фактом, острие его вонзается все глубже, жжет… Симона, умоляю вас. Милая моя Симона, и в вас ведь тоже это сидит… Не отрицайте, я знаю, вы стараетесь подавить это… Но от этого никуда не денешься… Вы же прекрасно знаете: отель «Эпервье», на берегу озера… И все эти четыре года в Женеве. Ваши вечера у Рюффье… в их шале… Ваши прогулки в горы… Вам это тоже причиняет боль, дорогая… Очень трудно держать это в себе… а могло бы быть так просто… одно лишь слово.

Жюльетта. Я чувствую, как и во мне тоже… Только что это как-то притупилось, а теперь вот… помимо моей воли, снова начинается…

Жанна. Это истина… она ищет выхода, ее словно притягивает… Это неодолимо… Тут ничего не поделаешь. Симона, послушайте…

Симона. Нет. Вы лжете. Все, все, как один. Какой стыд!

Люси. О! Мне страшно.

Ивонна. Милая моя Люси, идите сюда, в сторонку, мы будем здесь вместе, только вы да я, давайте поговорим о чем-нибудь другом… Я как раз хотела вас спросить: как чувствует себя Клод?

Люси (слабым голосом). Хорошо, спасибо, очень хорошо…

Ивонна. Мне говорили, он перенес…

Люси. Да, да, только прошу вас, подите посмотрите и скажите мне… Что там происходит? Что с ней сделали?

Ивонна. С кем? С Симоной?

Люси. Да… Мне показалось, он говорил что-то о яде, о пузырьке, который открывают…

Ивонна. Он такой смешной. Сравнивает ее с отравительницами… которые накапают несколько капель и наблюдают.

Люси. Я больше не могу. Лучше уж пойти посмотреть…

Жанна. Симона, сдавайтесь.

Жюльетта. Скажите нам.

Венсан. Говорите же… Одно лишь слово…

Люси. Ну вот, началось как раз то, чего я опасалась… Это вожделение, алчность… Они вырвут у нее признание, затравят ее, вот они рыщут с железными прутьями на изготовку, а она прячется… затравленный зверек… Глядит на них испуганными глазами, бьется как в лихорадке… И я тоже как она…

Ивонна. Да вы бредите. Она смотрит на них ледяными глазами.

Робер. Мне кажется, это как раз то, что называется «испепелять взглядом». Она их испепеляет.

Жюльетта. Симона, не отпирайтесь… Скажите… Скажите нам… Теперь нам это необходимо…

Жанна. Это приобрело невероятную ценность… И только вы этим владеете… прячете, скрываете где-то в глубине себя… словно сокровище.

Симона. Что именно — отель «Эпервье»?

Жюльетта. Нет, не смейтесь над нами, это не смешно.

Пьер. Откройтесь нам. Дайте и нам проникнуть в тайну. Для нас это необходимо. Поделитесь. Как это было бы хорошо. Какое это было бы счастье… Умиротворение для всех.

Жанна. Никаких душераздирающих противоречий… и для вас тоже. Все успокоились бы. Все встало бы на свои места.

Жюльетта. Подождите. Сейчас. Она вот-вот уступит. Посмотрите, губы ее приоткрылись. Еще секунда, и слова…

Люси. Симона, умоляю вас, не поддавайтесь. Они хотят уничтожить вас, опустошить. Они вас схватят, обовьют вокруг шеи веревку, снимут с вас голову.

Пьер. Нет, Симона, это неправда… Мы такие же, как вы… все одинаковые… У нас нет ни малейшего желания унизить вас…

Жак. При одной мысли об этом становится не по себе… Как только что с Мадлен…

Пьер. Нет, поверьте нам, все будет честно и благородно. Только признайтесь, и все будет хорошо… Скажите же, скажите лишь: «Ну, разумеется, я была в Женеве. Я пошутила…»

Симона смеется.

Люси. О! Этот смех…

Симона (смеется). Ну хорошо, хорошо, конечно, я пошутила… Вот и все. Вы довольны?

Шум, счастливый смех, поцелуи.

Жюльетта. Симона, вы прелесть.

Венсан. Вы ангел.

Жанна. Симона, я обожаю вас.

Жак. Я ни минуты не сомневался, я это знал. Я заметил ваш хитрый взгляд…

Робер. Ах, ну и разыграли же вы нас, нечего сказать…

Жюльетта. Признаюсь, на какое-то мгновение мне стало